Византия

[Москаль]

Константинополь - город на перекрёстке миров

29 мая 1453года на глазах равнодушной Европы была уничтожена тысячелетняя цивилизация – двухсоттысячная турецкая армия захватила сердце и последний оплот Византийской империи – Константинополь. По свидетельству современников на одного защитника приходилось двадцать нападающих. Турецкий флот полностью блокировал город с моря, а с суши осада велась при помощи самой передовой на то время артиллерии. Перед лицом смертельной угрозы разнообразные политические партии в осаждённом городе продолжали свои бесконечные распри, доверив самые ответственные участки обороны наёмникам. Турки не стали ждать окончания богословских и политических споров. Город был взят и разрушен, население большей частью уничтожено и обращено в рабство. Последний император Константин XI был убит в сражении.
Трудно найти страну, которая не подвергалась завоеванию, но, как правило, либо народы со временем находят в себе силы для освобождения, либо на основе синтеза возникает новый народ. В случае с Византийской империей народ ромеи (самоназвание византийцев) просто перестал существовать. Но ведь ещё в XI веке византийцами называли себя двадцать миллионов человек, а Константинополь был крупнейшим городом христианского мира. Как могло случиться, что великая цивилизация исчезла, развеяв по миру семена великой культуры и духовного искания?

История Византии была бурной и драматичной и заняла 1200 лет, что примерно соответствует возрасту современной западноевропейской цивилизации. В отличие от эпохи античности, Византийская история незаслуженно оказалась на периферии общественного сознания. И напрасно. Некоторые моменты этой истории поневоле вызывают ассоциации с историей России, а знаменитая формула «Москва – третий Рим» возможно, содержит некоторую долю истины. Впрочем, не будем отвлекаться.

Собственно город Византий был основан как мегарская колония в 668г до н.э., но стал играть ключевую роль в истории лишь с 330 года, когда император Константин провозгласил его столицей Римской империи. Странное на первый взгляд решение было очень дальновидным и хорошо обдуманным. Император Константин ненавидел Рим, и было за что. В течение нескольких столетий имперский Рим медленно, но неуклонно превращался в город-паразит. Огромный мегаполис не производил ничего, существуя исключительно за счёт поставок из провинции. Бедные римляне жили за счёт бесплатной раздачи еды, богатые были готовы удавиться за место у государственной кормушки. Рим, как магнит притягивал к себе отбросы общества со всей империи. Напротив, люди деятельные – ремесленники, земледельцы, интеллектуалы предпочитали жизнь в провинции. Заново отстроенный Константинополь стал для этих людей центром притяжения. Римская империя стала подобна магниту с двумя полюсами – Римом и Константинополем, и каждый из этих городов притягивал к себе людей совершенно противоположного склада.

Римское господство в Средиземноморье привело к тому, что культурные и национальные особенности народов в значительной степени нивелировались. Эллинистическая культура стала всеобщей. Жизнь большинства населения была, по словам историка Л.Н. Гумилёва, «лёгкой, но противной». Старые культы превратились в формальность, политическая деятельность для населения была недоступна, а вот развлечений было в избытке. Неумеренное потребление алкоголя и нравственная распущенность были повсеместным явлением. Дети были обузой, и рождаемость резко сокращалась. В конце концов, римляне растворились в массе покорённых народов. Основу армии составляли германцы, иллирийцы и фракийцы. Легионеры по большей части исповедовали культ Митры, а обыватели соблюдали официальные обряды лишь по инерции.

На этом фоне христианские общины резко противопоставляли себя всему остальному обществу. В них собирались люди гармоничные и неравнодушные, которым не было места в сложившейся системе. Христианские семьи были многодетными и со временем христиане стали занимать всё большую долю в населении империи. Римское общество относилось к христианам с подозрением и неприязнью. Когда император Траян издал указ о запрете тайных обществ, поток доносов на христиан принял такие масштабы, что император запретил их рассматривать. «Христиан конечно надо казнить, - сказал Троян, - но только по их личному заявлению». К удивлению императора оказалось огромное количество людей, объявивших себя христианами и добровольно принимавших казнь.

Позже преемники Траяна перестали соблюдать даже этот закон, потому что пришлось бы казнить очень многих добросовестных и толковых людей. К III веку христиане заполнили администрацию, армию и суды. Причём большое количество людей принадлежало к верхам римского общества. Это были очень богатые, знатные и культурные люди. Когда после отречения Диоклетиана его преемники Константин и Максенций схватились в смертельной схватке за власть, Константин объявил, что обеспечит для христиан веротерпимость, и повёл свои войска не под знаком римского орла, а под знаком креста.

К тому времени христианские легионы стали самыми надёжными и боеспособными. Небольшая армия Константина, состоящая из галльских легионеров, разгромила огромное войско Максенция и заняла Рим. Потом, когда союзник Константина, владевший Востоком, Лициний, с ним поссорился, христианские легионы Константина разгромили и языческую армию Лициния. Дело тут в том, что те христиане, что служили в войсках, знали, что это их война, что они идут на смерть за своё дело и сражались с удвоенным рвением, идея же защиты язычества уже не могла объединить вокруг себя никого.

Император Константин I не зря получил прозвище Великий. Он был человеком энергичным, смелым и дальновидным. Идея переноса столицы в городок Византий оказалась просто гениальной. Место на перекрёстке путей с севера на юг и с востока на запад, с прекрасной защищённой бухтой было просто идеальным для контроля над торговыми потоками и для создания нового политического центра. На строительство новой столицы были израсходованы колоссальные средства. Шестьдесят тысяч фунтов золота истратили только на сооружение городских стен, крытых колоннад и водопроводов.

Были построены храмы старым богам и церкви новому богу. Чтобы придать блеск новой столице, ограбили старую. Из Рима вывезли огромное количество статуй. Из крупнейших городов империи Афин, Коринфа, Антиохии, Эфеса в Константинополь вывозились не только скульптуры, но и рукописи, церковная утварь, мощи святых. Ремесленникам были предоставлены льготы, жителям за счёт казны выдавались хлеб, масло, вино и топливо. Население города быстро пополнялось за счёт притока культурных и деятельных людей со всей империи и вскоре достигло миллиона человек. Расцвела торговля, причём не только с соседями, но даже с Китаем. Глядя на современный Стамбул невозможно представить, как выглядел Константинополь. Это был город с правильной застройкой и прекрасной архитектурой, но, что самое примечательное – новая столица утопала в зелени садов, за которыми бережно ухаживали даже в самые непростые времена.

Разница между населением Западной и Восточной части империи становилась всё более очевидной. Жители Восточной части продолжали называть себя римлянами, но уже через столетие фактически это был уже новый народ – византийцы. Если жизнь на Востоке кипела, то на Западе она уже еле теплилась. Варварские племена с одинаковой силой наседали на обе части Империи, однако Константинополь отбился, а Рим пал. Заметим, что приснопамятные вандалы, разграбившие Вечный Город, насчитывали лишь 80 тысяч человек, из которых воинов было не более 16 тысяч. Не варвары были сильны, а Рим был слаб. На Западе римляне очень быстро опустились на уровень завоевавших их варваров, на Востоке же напротив, варвары приобщались к византийской культуре, христианству и греческому языку.

Византийские императоры, базилевсы, пытались соединить под своей властью все бывшие владения Рима. Наибольшего успеха в этом достиг в VI в. император Юстиниан I. Это был блестяще образованный и талантливый правитель. Ему удалось уничтожить вандальское королевство в Африке и остготское в Италии, а заодно отбить у вестготов юг Испании. Но на место готов пришли лонгобарды, а за ними – франки. Византийские полководцы Велизарий и Нарзес одерживали блестящие победы, но сил империи не хватало. На востоке приходилось отбиваться от персов, а на севере – от славян, поэтому военные завоевания на западе оказались непрочными. Но зато пережила века законотворческая деятельность императора. Знаменитый «Кодекс Юстиниана», составленный на основе римского права, стал базисом для законодательства многих стран.

Отличительной особенностью политического устройства Византии было гармоничное единство светской и духовной ветвей власти. Начиная с Константина Великого, император при вступлении на престол получал чин диакона, благодаря чему мог участвовать в церковных соборах и диктовать им свои решения, которые считались обязательными. Однако и патриарх как духовник мог наложить на императора церковное покаяние, запретить вход в церковь, отказать в венчании или разводе. Заметим, кстати, что должность императора была выборной, поэтому мнение окружающих было для него не безразлично, что так же добавляло прочности политической системе.

Сами византийцы считали себя наследниками римлян и эллинов, бережно хранили культурное наследие минувшей эпохи, но их поведение и образ мысли были иными, чем у эллинов и латинов. Возьмём, к примеру, удивительную духовно-интеллектуальную экспансию византийских монахов в Ирландию, Восточную Европу, Индию, Среднюю Азию и Китай. Эта миссионерская деятельность не преследовала никаких практических интересов, не подкреплялась силой оружия и имела целью лишь исполнение глубокой внутренней потребности нести в мир Слово Божие. Такая искренность влияла на сердца обращаемых и обеспечивала успех проповеди православия. Та же страстность проявлялась в яростном противостоянии различных течений религиозной мысли.

Еще в эллинистическую эпоху в зоне контакта греческой философии с иудаизмом возник гностицизм, а в зоне контакта с персидским зороастризмом – манихейство. Со временем оба эти учения, соединившись с христианством, породили множество сект и ересей. Внутри самой церкви возникали различные течения и направления, поскольку в те времена догматика ещё не устоялась. Монархиане говорили, что Христос – это Бог-Отец, Павел Самосатский утверждал, что Христос – человек, осенённый божественной мудростью. Пресвитер Арий утверждал подобосущее Сына – Отцу, дьякон Афанасий – единосущее. А тут ещё в богословских прениях патриарх Несторий обронил канонически бесспорную фразу: «У Бога нет матери», которую его враги тут же перетолковали как хулу на Деву Марию.

В спорах принимали равное участие и духовенство и народ. Становление современной христианской догматики происходило болезненно, и внутреннее напряжение византийского общества было колоссальным. Плохо, когда у человека нет принципов, но когда человек излишне принципиален, это ещё хуже. А таких принципиальных деятелей в Византии был явный переизбыток. В течение трёхсот лет страна тратила все свои силы на решение философских проблем. Ссылки и убийства идеологических оппонентов стали делом совершенно обычным. Многочисленные поместные и Вселенские Соборы выкорчёвывали ереси, а побеждённые еретики и раскольники тут же начинали проповеди на окраинах – в Сирии, Египте и Закавказье, где нередко имели успех.

В результате отдельная коптская монофизитская патриархия образовалась в Египте, ещё одна в Антиохии (яковиты) и, наконец, от Константинополя отделились секта маронитов, обосновавшаяся в Ливане. Единый в IV в. византийский народ к VII в. раскололся на четыре взаимовраждебных части. Внутренние раздоры не позволили Константинополю предотвратить отделение Римской патриархии, а, следовательно, и всего Запада. Несториане эмигрировали на восток, монофизиты подчинились арабскому халифату, ариане-лонгобарды захватили большую часть Италии. Пока христиане боролись друг с другом, арабы покорили Сирию, Египет, Карфаген, Армению и Грузию, а язычники-славяне опустошили и заселили Балканский полуостров. Получилось так, что за чистоту христианского учения Византия расплатилась своими территориями. Как видим, высокий накал теологических изысканий обошёлся стране слишком дорого, но всё это были, как говориться, ещё цветочки.

Силы Византии были всё ещё велики. Император Ираклий успешно отразил натиск персов, а после пятилетней осады удалось отбросить арабов от стен столицы. Существенную роль при этом сыграло изобретение византийскими учёными «греческого огня» - по сути средневекового напалма. Арабский флот попросту сожгли. При новой исаврийской династии казалось, вернулись славные времена военного могущества Византии. Исавры, малоазийский народ, отличались дикой храбростью и занимали видное место в византийской армии.

Один из них, полководец Лев III Исавр, стал императором в 717 г. и основал новую династию. Именно ему обязана Византия своими военными успехами, но он же вверг страну в безумную мясорубку иконоборчества. Дело в том, что для восточных народов, в частности исавров, было естественно почитать Божество, как некую абстрактность. «Нужно молиться Богу-Духу, а не видимости, изображению», - говорили они. «Изображение просто помогает нам сосредоточиться», - объясняли им жители европейской части империи – греки и славяне, для которых эстетическое восприятие было важным элементом духовной жизни. «Да вы не Богу молитесь, а доскам крашеным», - кипятились азиаты.

Лев III решил навести в богослужении армейские порядки и прекратить споры раз и навсегда. «Мы люди православные, – заявил он, – но иконам молиться нельзя». И велел сорвать икону Божьей матери, которую жители Константинополя очень почитали. Когда солдат полез снимать икону, прихожане, главным образом женщины, выбили у него лестницу из-под ног, и он разбился. С этого всё и началось. Воинственные и храбрые, императоры-малоазиаты требовали отказа от иконопочитания, а монахи и простые обыватели, в основном греки, противостояли им со всей страстью борцов против богохульства.

Всё это вылилось в бесконечный кошмар с кровопролитиями и полной деморализацией народа, для которого император всегда был оплотом и защитником веры. Затишье наступило лишь через полтора столетия при Македонской династии, когда произошла смена правящей элиты, и иконоборчество было осуждено. Византии дорого пришлось заплатить за упрямство своих правителей. Самым неприятным последствием иконоборчества стало серьёзное размежевание с Римской церковью, которое в дальнейшем только нарастало.

При новой династии было восстановлено равновесие между светской и духовной властью. Были приняты разумные законы, что привело к оживлению экономики. Византии представился шанс вернуть себе значительные территории, захваченные арабами. Арабский халифат начал разваливаться из-за внутренних усобиц и Константинополь не преминул воспользоваться этим обстоятельством. После ряда успешных компаний в конце Х в. византийские войска отвоевали Крит и Кипр, достигли Евфрата, заняли Антиохию и приблизились к Иерусалиму.

Но в это время внезапно обострились отношения с Болгарией. После принятия христианства новое Болгарское царство было в фазе бурного экономического и культурного подъёма, но для правителей Византии они оставались «вчерашними язычниками». Болгарский царь Симеон Просветитель предложил свою кандидатуру на место умершего императора. Симеон в своё время долго жил в Константинополе и даже учился в университете. Однако византийцы предпочли избрать Романа I Лакапена, отказав Симеону в оскорбительной форме. Началась война, которая длилась около тридцати лет и закончилась победой Византии при императоре Василии II, получившем прозвище Болгаробоец. Ради победы над единоверцами болгарами были резко увеличены налоги и прекращены военные действия против мусульман. Этой передышкой воспользовались турки-сельджуки, которые окрепли настолько, что в 1071 году разбили византийскую армию в битве при Манцикерте. Император Роман IV Диоген попал в плен, и в казне Византии не нашлось денег ни на его выкуп, ни на оснащение новой армии.

Разгадка внезапного ослабления Византии в XI в. довольно проста – возник болезненный разрыв между жителями Константинополя и провинции. Константинополь процветал и купался в роскоши, а провинция упорно трудилась и отбивалась от врагов, обеспечивая благополучие столичным бездельникам, которые всё больше уподоблялись древним римлянам, но не в доблести, а в пороках. Городская беднота жила на подачки различных партий, которые использовали её в политических интригах.

Константинополь поразила та же болезнь, что в своё время сгубила Рим – он стал отторгать активных, деятельных людей, без которых невозможно развитие, а отсутствие развития привело к деградации. Непомерно раздувшаяся имперская бюрократия, пытаясь максимально рационализировать государственную жизнь, а за одно выжать побольше соков из провинции, за полвека поставила Византию на край гибели. Город заполнили дешёвые товары из Италии, что подрывало собственное производство. Армия была сокращена, военный бюджет урезан, крепости запущены, налоги росли, а социальные расходы сокращались.

Старинные демократические традиции были полностью вытеснены дворцовыми интригами. При этом официальная пропаганда устами юриста Михаила Псела и его последователей объясняла эту политику необходимостью повышения эффективности управления (или на современном жаргоне – укрепления властной вертикали). Императрицы Зоя и Феодора всячески поддерживали этот курс. В результате провинциальная аристократия была ослаблена, зато за её счёт невероятно разбогатела столичная бюрократия. Бесконечно сохраняться такая ситуация не могла.

Печенеги вторглись на Балканский полуостров, сельджуки покорили Малую Азию, папа порвал отношения с патриархом, наёмники вышли из подчинения, а в остатке страны начались внутренние войны. Но здоровые силы, сохранившиеся в провинции, спасли страну. Алексей Комин, богатый землевладелец, а по совместительству выдающийся политик и полководец, сплотил вокруг себя провинциальную аристократию, разогнал продажных бюрократов, положил конец беспорядкам в стране и отбил наседающих иноземцев.

Три поколения Коминов: Алексей, Иоанн и Мануил вернули Византии большую часть утраченных земель, за исключением нагорий Малой Азии, где обосновались сельджуки. В Европе, после победы над венграми в 1167 г., византийская граница прошла по Дунаю и Драве, включая Далмацию. Победы Коминов были достигнуты силами провинциальной аристократии, но эти силы имели предел. Страна была многолюдной, да только люди были уже не те. Если во времена церковных распрей был явный избыток энергичных романтиков и честолюбцев, то теперь таких людей катастрофически не хватало, зато равнодушных исполнителей и беспринципных интриганов стало хоть отбавляй.

В 1176 г. в битве при Мариокефале сельджуки разгромили византийскую армию. Огромные потери среди лучших войск оказались невосполнимыми. Это было начало конца. Через четыре года умер Мануил Комин, и его современник написал: «Кажется, будто Божественной волей было решено, чтобы вместе с императором умерло всё здоровое в царстве ромеев, и чтобы с заходом этого солнца мы все были погружены в непроглядную тьму».

Окончательный распад происходил при династии Ангелов и закончился падением Константинополя в 1204 г. Крестоносцы с потрясающей лёгкостью взяли и разграбили богатый и многолюдный город. Но снова на защиту империи встали жители провинции. Народное ополчение Никеи и Эпира разгромило французских и итальянских рыцарей, смогло вернуть столицу и захваченные врагами области. В этой последней вспышке патриотизма силы провинции были полностью истощены. Когда пришли османы, оказывать сопротивление было некому. Все здоровые силы народа были уже растрачены. Столетия раздоров, междоусобиц и войн лишили страну самого главного её достояния – людей способных на подвиг и самоотречение во имя высшей цели.

Погибло государство, но сохранилась церковь. Исчезли византийцы, но великая византийская цивилизация дала могучий импульс развития другим народам. Современные Греция, Болгария, Сербия, Россия, Грузия, Украина стали духовными правопреемниками Византии, впитав в себя многие элементы византийской культуры и мироощущения, к сожалению унаследовав и некоторые худшие традиции византийской бюрократии эпохи распада. Поэтому горькие уроки Византии остаются для этих стран актуальными и поныне.

Константинополь называли золотым мостом между Востоком и Западом. Но это был ещё и золотой мост, перекинутый через пропасть времён от античности к средневековью. Великое наследие было бережно сохранено и передано остальным народам, когда они доросли до понимания его ценности. Пока одичавшая Европа пасла коз на развалинах храмов, византийские монахи переписывали, спасая от тления, труды Платона и Фукидида, Гиппократа и Евклида, Эсхила и Плутарха. А непрерывность традиции – это и есть цивилизация. В самые мрачные времена Византия была островом образованности, духовного искания и творчества. Несмотря на жёсткие рамки официальной идеологии, было сохранено всё, что можно было сохранить от Гомера до Лукиана и от Демокрита до неоплатоников.

«Греческая учёность» высоко почиталась и на Западе и на Востоке, не взирая на конфессиональные разногласия. Взлёт арабской науки непосредственно связан с приобщением к античной традиции, полученной из Византии. В Константинополе можно было купить астрономические таблицы Улугбека, канон медицинской науки Авиценны, труды алхимиков и астрологов, карты далёких стран, античный свиток и египетский папирус, энциклопедию по агрономии и руководство по новомодной науке – алгебре. Ничего подобного не было ни в одном другом городе христианского и мусульманского мира. Это был Город великой судьбы и великой миссии на перекрёстке времён и цивилизаций, носящий имя властолюбца и романтика Цезаря Гая Флавия Валерия Константина Августа, а после смерти – Константина Равноапостольного. Вечная память и вечная благодарность…

Примечание: В статье использованы материалы из книг историка Л.Н. Гумилёва «Конец и вновь начало», «Этногенез и биосфера Земли» и других.
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[Козлов Евгений]

как много букфф... можно тезисно?

"29 мая 1453года на глазах равнодушной Европы" - всё было несколько сложнее...
_________________
От Земли к Звёздам!

[Москаль]

Евгений, - вопросы к автору...
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[RedWing]

[phoenix®]

На самом деле Европа не пыталась спасать умирающую Ромейскую империю. Отравленный нож в её сердце двамя с половиной столетия ми ранее воткнула именно Европа раннего Возрождения с благословения папы Римского, объявившего Крестовые походы против восточных схизматиков. И после 50-летней клинической смерти Ромейская империя уже не могла оправиться... В XV в. папы лишь требовали унии от Констанинополя обещая поддержку, коей ромеи так и не дождались!!

О поддержке каких восточных христиан ведёте речь Вы, RedWing? Армян, уже попавших под власть турок, сирийцев или коптов, давно покорённых арабами или, быть может, ещё слабенькой (Московской) Руси, едва начинающей свою истории в качестве объединённой державы?
_________________
Нам не пристали место или дата; мы просто были где-то и когда-то. Но если мы от цели отступали, - мы не были нигде и никогда. (с) Н. Матвеева

[neuch]

Бредятина. Не текст. А то, что империи, цивилизации могут объединяться ради высшей цели. Империи и цивилизации всегда конкурируют друг с другом. Потому, Византии никто не хотел помогать. Она была конкурентом, как любая другая система. А то, что придут Османы, турки сельджуки – мало кого волновало. Да и сейчас легко сказать – типа угроза с Востока. Кто тогда ее реально оценивал? Кто знал?
Вы умные задним умом. Когда, что год – что сотня – все известно. А человечество решает те задачи, которые стоят перед ним на данный момент. И исходя из тех условии и заблуждении, которые доминируют на «данный момент».

[RedWing]

[Козлов Евгений]

народ, ну хорош уже пропаганду обсуждать! это же всё виртуальные сказки.

крестовые походы были завоеванием Византии и Европы южанами (то ли Аравиский пол-в, то ли Эфиопия, то ли Египет и др.), а никак не наоборот. Европа не помогла, оптому что не могла: это были цивилизационные задворки Византии. Некому особо помогать было, Киевская Русь не доросла до помощи (впрочем ей было не суждено дорасти).
_________________
От Земли к Звёздам!

[phoenix®]

[Москаль]

Единственным союзником из восточных христиан могли бы быть азиатские несториане (не православные однако), но учитывая анафему и непримиримую борьбу за Ближний Восток и Переднюю Азию - не сложилось...
Да и, наверное, не могло сложиться объективно...
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[phoenix®]

Быть может, Москаль, Вы имеете в виду, несториан?
_________________
Нам не пристали место или дата; мы просто были где-то и когда-то. Но если мы от цели отступали, - мы не были нигде и никогда. (с) Н. Матвеева

[Москаль]

Ага, щаз исправлю очепятку... (Как с Подиллям и Полиссям... )
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[Москаль]

25.04.2007 | Русское БРАТСТВО
Падение Царьграда


Эта история не менее героическая, чем знаменитые 300 спартанцев. Горстка христиан во главе с последним Православным императором Константином XI дала бой ордам мусульман и держалась 2 месяца. Турецкая армия, подошедшая к стенам Константинополя, насчитывала более 150 тысяч. Всех защитников города с несколькими отрядами успевших прибыть западных добровольцев было менее 7 тысяч. Большинство жителей города сражаться отказались.

В 1451 году султанский престол занял Мехмед II Завоеватель – прекрасный военачальник, хитрый политик, монарх, любящий науки и искусство, но крайне жестокий и аморальный. Он сразу же начал готовиться к взятию Града святого Константина. Высадившись на европейском берегу Босфора, который ещё принадлежал Империи, он начал уничтожать греческие селения, захватывать немногие остававшиеся у греков города и возводить у устья Босфора крепость, оснащённую мощными пушками. Выход в Чёрное море был заперт. Подвоз хлеба в Константинополь можно было остановить в любой момент. Особое значение завоеватель придавал флоту. Для осады Города было приготовлено более ста боевых кораблей. Сухопутная армия султана составляла не менее 100 тысяч. Ударной силой турецкой армии были янычарские полки.

Турецкая армия была прекрасно вооружена и имела важное преимущество в технике. Венгерский пушечный мастер Урбан сначала предложил свои услуги Императору, но, не договорившись о жалованье, перебежал к султану и отлил для него пушку невиданного ещё калибра. Даже в течение недолгих недель осады оружейники по требованию султана вносили технические улучшения и отлили множество пушек усовершенствованного образца. А оборонявшие Город имели только слабые, малокалиберные пушки.

5 апреля 1453 года султан прибыл под стены Константинополя. Город был уже осажден и с моря, и с суши. В Городе уже давно готовились к осаде. Чинились стены, вычищались крепостные рвы. На нужды обороны поступали пожертвования монастырей, церквей и частных лиц. Гарнизон был ничтожно мал: менее 5 тысяч подданных империи и менее 2 тысяч западных воинов, прежде всего итальянцев. У осажденных было около 25 кораблей. Несмотря на численное преобладание турецкого флота, осаждённые имели на море некоторые преимущества: греческие и итальянские моряки были гораздо более опытными и смелыми, и кроме того, их корабли были вооружены «греческим огнём», горючим веществом, которое могло гореть даже в воде и вызывало большие пожары.

По мусульманским законам, если город сдавался, его жителям гарантировали сохранение жизни, свободы и имущества. Если город брали штурмом, жителей истребляли или порабощали. Мехмед прислал парламентеров с предложением сдачи. Император, которому приближённые неоднократно предлагали покинуть обречённый город, принял решение оставаться до конца во главе своего малого воинства. И хотя жители и защитники по-разному относились к перспективам Города и многие предпочитали власть турок тесному союзу с Западом, оборонять Город готовы были даже монахи. 6 апреля началась война.

Константинополь имел очертания треугольника. Со всех сторон окружённый стенами, он с севера омывается заливом Золотой Рог, с востока и юга – Мраморным морем, а западные укрепления проходили по суше. С этой стороны они были особенно мощны: заполнявшийся водой ров имел 20 метров ширины и 7 метров глубины, над ним – пятиметровые стены, затем второй ряд стен высотой 10 метров с 13-метровыми башнями, и за ними еще стены высотой 12 метров с башнями высотой 23-метра. Султан всячески стремился достичь решающего преобладания на море, но главной целью полагал штурм сухопутных укреплений. Неделю длилась мощная артиллерийская подготовка. Большая пушка Урбана стреляла семь раз в день, в целом пушки разного калибра выпускали по городу до ста ядер в день.

По ночам жители, мужчины и женщины, вычищали засыпанные рвы и наспех латали бреши досками и бочками с землей. 18 апреля турки двинулись на штурм укреплений и были отбиты, потеряв много людей. 20 апреля турки понесли поражение и на море. К Городу приближались четыре корабля с оружием и продовольствием, которого в Городе весьма не хватало. Они были встречены множеством турецких кораблей.

Десятки турецких кораблей окружили три генуэзских и один императорский корабль, пытаясь их поджечь и взять на абордаж. Великолепная выучка и дисциплина христианских моряков взяли верх над противником, имевшим огромное численное преобладание. После многочасовой битвы четыре победоносных корабля вырвались из окружения и вошли в залив Золотой Рог, запертый железной цепью, которая держалась на деревянных плотах и одним концом была прикреплена к стене Константинополя, а другим - к стене генуэзской крепости Галаты на противоположном берегу залива.

Султан был взбешён, но тут же изобрел новый ход, значительно осложнивший положение осажденных. На неровной, возвышенной местности была построена дорога, по которой по деревянным полозьям на особых, тут же построенных деревянных повозках турки переволокли множество кораблей в Золотой Рог. Это произошло уже 22 апреля. Втайне была подготовлена ночная атака на турецкие корабли в Роге, но турки заранее узнали об этом и первыми начали пушечную стрельбу. Завязавшийся морской бой вновь показал превосходство христиан, но турецкие корабли оставались в заливе и угрожали Городу с этой стороны. На плотах установили пушки, которые стреляли по Городу со стороны Рога.

В начале мая нехватка продовольствия стала такой ощутимой, что император вновь собрал средства с церквей и от частных лиц, скупил всё наличное продовольствие и устроил раздачу: каждая семья получала скромный, но достаточный паёк.

Вновь вельможи предложили Константину оставить Город и вдали от опасности сплачивать антитурецкую коалицию, в надежде спасти и Город, и другие христианские страны. Он отвечал им: «Сколько царей прежде меня было, великих и славных, бившихся и погибших за свое отечество; как же я, последний, не последую им? Нет, господа мои, нет, но пусть умру я здесь с вами». 7 и 12 мая турки вновь штурмовали городские стены, которые всё больше разрушались непрерывной канонадой. Турки начали с помощью опытных рудокопов делать подкопы. До самого конца осаждённые успешно рыли контрподкопы, сжигая деревянные подпорки, взрывая турецкие ходы и выкуривая турок дымом.

23 мая на горизонте появилась бригантина, преследуемая турецкими кораблями. У жителей Города появилась надежда, что наконец-то пришла эскадра, давно ожидавшаяся с Запада. Но когда судно благополучно миновало опасность, выяснилось, что это та самая бригантина, которая двадцать дней назад ушла на поиски союзных кораблей; теперь она вернулась, так никого и не найдя. Папские союзники вели двойную игру, не желая объявлять войну султану и рассчитывая в то же время на прочность городских стен, сильно недооценивая непреклонную волю 22-летнего султана и военные преимущества его армии. Император, поблагодарив венецианских моряков, не побоявшихся прорваться в Город, чтобы сообщить ему эту грустную и важную весть, сказал, что отныне не остаётся уже никаких земных надежд.

24 мая Город был деморализован полным лунным затмением. Наутро начался крестный ход по Городу с образом Матери Божьей Одигитрии, Небесной Покровительницы Града святого Константина. Вдруг святая икона упала с носилок. Лишь только возобновился ход – началась гроза, град и такой ливень, что детей уносило потоком; ход пришлось прекратить. На следующий день весь Город был окутан густым туманом. В одну из ночей 20-х чисел мая, купол собора св. Софии, там, где по кругу идет ряд окон, озарился светом, который чудесным образом протек вверх, и, просочившись через купол, стрелою ушел в небо. Это явление видели даже турки, осаждавшие город. В народе говорили, что это Пресвятая Владычица Богородица покинула Константинополь, которому надлежало пострадать от неверных.

Вновь приближённые явились к императору и потребовали, чтобы он оставил Город. Он был в таком состоянии, что потерял сознание. Придя в себя он повторил, что умрёт вместе со всеми.

Султан последний раз предложил мир. Или император обязуется платить ежегодно 100 тысяч золотых (сумму совершенно нереальную), или все жители удаляются из Города, забрав с собой движимое имущество. Получив отказ и услышав заверения военачальников и воинов в готовности начать штурм, Мехмед велел готовить последний приступ. Воинам напомнили, что по обычаям ислама Город будет отдан на три дня на разграбление воинам Аллаха. Султан торжественно поклялся, что добыча будет разделена между ними по справедливости…

В понедельник, 28 мая 1453 года, вдоль стен Города шёл большой крестный ход, в котором несли многие святыни; ход объединил православных и католиков. Император присоединился к ходу, а по его окончании созвал на военный совет всех верных военачальников и вельмож. Он выступил перед командирами, умоляя их быть достойными славы Константина Великого и не допустить осквернения варварами христианских святынь. Затем он обошел строй израненных и усталых рыцарей, у каждого испросил прощения. Многие суровые воины, немало повидавшие за свою жизнь, не могли сдержать слез:

Из хроник:

«Вы же, доблестные архонты и славные демархи, воины и храбрые соратники и весь наш верный и честной народ, хорошо знаете, что пришёл час и враг нашей веры стремится любыми средствами и ухищрениями сокрушить нас мощным натиском с суши и моря всеми своими силами, дабы излить на нас свой яд как змей и пожрать нас как свирепый лев.

Поэтому говорю вам и прошу вас стать мужественно и с твёрдым духом, как вы всегда это делали прежде, против врагов нашей веры. Вверяю вам этот славнейший и знаменитейший город, родину нашу и царицу городов земных. Знайте же братья, что есть четыре вещи, за которые нам должно предпочесть умереть, а не жить: прежде всего за нашу веру и благочестие, во-вторых, за нашу родину, в третьих, за царя, помазанного на царствие, и наконец, за родственников и друзей. Итак, братья, за одну из этих четырёх вещей надлежит сражаться не щадя жизни, а наш долг намного больше, ибо, как вы все ясно видите, мы теряем их сразу все. ...Ваше поминовение и память и слава, и свобода вечно да пребудут!».

Вечером в храме св. Софии прошло торжественное богослужение. Император и многие воины причастились Святых Таин и надели лучшие одежды, готовясь к смерти. Также поступали и многие жители города. Друзья и незнакомые люди обнимались на улицах, не надеясь встретить рассвет. В городе стояла тишина. Лишь изредка турки обстреливали Константинополь, экономя ядра и силы для последнего штурма.

После захода солнца все воины под командой императора заняли свои места на стенах. Оттуда они могли наблюдать во тьме ночи множество костров в турецком лагере. Неприятель готовился к штурму. Варвары ели, пили и пели песни, поднимая настроение и боевой дух. С крайней башни стены во Влахернах поле будущего боя обозревал император Константин.

В ночь на вторник, 29 мая (это был второй день Петрова поста), во втором часу равнина огласилась криками. Снова, как и несколько дней назад, послышались причитания дервишей, взревели боевые трубы и многотысячная турецкая армия устремилась к Константинополю. По всему периметру стен начался штурм. Первыми на приступ пошли башибузуки – нерегулярные части. Мехмед не надеялся на их победу, но хотел с их помощью измотать осаждённых. Для предотвращения паники за башибузуками стояли заградотряды военной полиции, а за ними – янычары. Солдаты императора расстреливали слабо вооруженных башибузуков, рубили мечами, кололи копьями. Турки десятками валились в ров с многометровых лестниц и наполняли его своими телами. Потоки "греческого огня" лились со стен, отзываясь дикими криками сгорающих заживо людей. В набат ударили колокола св. Софии.

Через два часа те, кто остался в живых и мог передвигаться, отхлынули от стен. Тут же началась вторая волна атаки. Особенно опасное положение создалось в самом уязвимом месте сухопутной стены, у ворот святого Романа. Заработала артиллерия. Турки встречали жестокий отпор. Когда они уже готовы были сникнуть, огромное ядро, выпущенное из пушки Урбана, попало в стену возле башни св. Романа. Большой участок укрепления рухнул, погребя под собою многих атакующих, но около трех сотен турок прорвалось за стены, в квартал под названием Паратихион.

Отряды под личным командованием императора окружили их и большую часть перебили; остальные были оттеснены в ров. На других участках успехи турок были ещё меньше. Нападавшие вновь отошли. И теперь, когда защитники были измотаны четырехчасовым боем, в атаку пошли отборные полки янычар, любимцев завоевателя. Целый час янычары бились безрезультатно.

На северо-западе Константинополя был дворцовый район Влахерны. Его укрепления составляли часть городских стен. В этих укреплениях была хорошо замаскированная потайная дверца, называвшаяся Керкопорта. Она успешно использовалась для вылазок. Турки нашли её незапертой. Полсотни турок ворвалось через неё. Когда их обнаружили, прорвавшихся пытались окружить. Но неподалёку произошло ещё одно судьбоносное событие. На рассвете был смертельно ранен один из главных предводителей обороны, генуэзец Джустиниани. Несмотря на просьбу Константина оставаться на посту, Джустиниани приказал, чтобы его унесли.

Сражение шло за внешнюю стену. Когда генуэзцы увидели, что их командира уносят в ворота внутренней стены, они в панике ринулись за ним. Греки остались одни, отбили несколько атак янычар, но, в конце концов, были сброшены с внешних укреплений и перебиты.

Из хроник: «…По воле злого рока капитан Джустиниани был ранен стрелой в подбородок, и кровь заливала его всего, и усрашился он, как бы ему не умереть. Ни слова не сказал он, чтобы поставить вместо себя кого-либо, а только оставил битву и удалился тайно, чтобы не смутить своих товарищей. И вот враги вошли внутрь. А если бы он оставил вместо себя другого, тогда и не вошли бы враги, и если бы продолжил битву и не отступил, не вошли бы. Ромейцы еще сопротивлялись, но уже не бились храбро, и ожесточилась сеча. Царь же, узнав, что капитан ранен и удалился, пошел со стенаниями его искать и стал спрашивать, где его найти. А воины, его товарищи, сражавшиеся без капитана, стали и сами оставлять поле брани и отступать. Тут турки осмелели, а ромейцы, напротив, весьма оробели. И все это произошло потому, что ушел капитан, а надо ему было стоять и до самой смерти сражаться к чести своей, и надо было ему ободрить товарищей, ибо вся сила турок была с той стороны. И несчастных ромейцев становилось все меньше и они не могли уже сдерживать такое множество турок…»

Не встречая сопротивления, турки взобрались на внутреннюю стену и увидели турецкий флаг на башне над Керкопортой. Император, оставив Джустиниани, бросился к Керкопорте, но там уже ничего нельзя было сделать. Тогда Константин вернулся к тем воротам, через которые унесли Джустиниани, и собрал вокруг себя оставшихся. С ним был его двоюродный брат Феофил, верный соратник Иоанн и испанский рыцарь Франциск. Вчетвером они до конца защищали ворота, и с честью погибли в бою. Последним погиб Император. Видя себя окруженным неверными, Константин воскликнул: "Нет ли кого из христиан, чтобы снять с меня голову?" Один из турок с саблей бросился на него, Константин ответил ударом, но другой варвар сзади нанес императору смертельный удар. Народное предание сохранило легенду об окаменевшем царе, который оживет, когда Константинополь вернется к Православным.

Город пал. Ворвавшиеся турки, прежде всего, устремлялись к воротам, чтобы со всех сторон в город вливались турецкие части. Во многих местах осаждённые оказались в окружении на стенах, которые они обороняли. Некоторые пытались прорваться к кораблям и бежать. Некоторые стойко сопротивлялись и были перебиты. До полудня держались в башнях у залива Золотого Рога критские моряки. Из уважения к их мужеству турки позволили им сесть на корабли и уплыть.

Судьба жителей была страшной. Никому ненужных детей, стариков и калек убивали на месте. Все прочие обращались в рабство. Огромное множество молилось, запершись в Святой Софии. Когда были взломаны массивные металлические двери и турки ворвались в храм Божественной Премудрости, они долго выводили связанных вереницами пленных. Плачевна была судьба христиан, печальна была участь святынь. Уничтожались иконы и мощи, книги выдирались из драгоценных окладов и сжигались.

Два дня продолжалась резня и грабежи; султан не позволил только разрушать зданий, потому что решил сделать Царьград своей столицей. 1 июня Мехмед II вступил в окровавленный город. Потом Мехмед въехал на белом коне в храм св. Софии и замер, пораженный его величием. Увидев одного солдата, откалывающего мрамор, Мехмед ударил его мечем, сказав: "Хватит с вас сокровищ и пленных, здания же города принадлежат мне!" Как утверждает летописец, Мехмед раскаивался в своем решении отдать город солдатам.

Из хроник: «Огромная толпа мужчин и женщин, которая прирастала всё новыми ищущими спасения, повернула к самому большому храму Города, к Святой Софии. Там собрались и мужчины, и женщины, и дети. Через некоторое время они были схвачены ворвавшимися турками, которые прямо в храме убили многих мужчин. Некоторые снова разбежались по Городу, не разбирая дороги. Из них кого убили, кого пленили, но всё же многие проявили мужество и погибли сражаясь, чтобы не увидеть своих жён и детей рабами....

... И по всему Городу только и видно было, что убивающих и убиенных, преследующих и спасающихся…» Так пал Константинополь, Второй Рим, основанный св. равноапостольным Константином Великим.

***

Предание гласит: когда турки устроили резню в храме св. Софии, последним погиб старый монах. Перед смертью он сказал: «Вы будете властвовать долго. И не будет службы в храме. Но придут люди с Запада, и проведут службу. И тогда Православие возродится».

Для византийцев Востоком был Иерусалим. По отношению к Константинополю он располагался на юге. Западом был север – земли славян.

Мечта БРАТСТВА – провести эту службу. Сотни лет Софию использовали как мечеть. В 1934 мусульмане пошли на компромисс. Сделали храм музеем. Чтобы «никого не обижать».

В последнее время из-под краски, которой зарисованы давние фрески, проступают красные кресты. Турки считают, что это проступает ржавчина с перекрытий потолка. Но по планам здания, никаких перекрытий там просто не существует. Возможно, это знак. Для христиан.

Двое суток дороги. Полтора часа службы. Таково расстояние до начала возрождения Православия.

Однажды мы это сделаем. Просто придем и отслужим службу. Конечно, можно погибнуть от рук полиции или возмущенных мусульман. Для них София – тоже святая. Но ради этого не жаль ничего.

По материалам сайтов "БРАТСТВО", "Русское БРАТСТВО" и др.
_________________
От чЁрта открестишься, а от москаля и дубиной не отобьЁшься.
(Русская пословица)

[Одессит]

Ого!
_________________
На Украине жил - в цирке не смеешься...